Парщиков мне подарил настоящий абсент,
так и сказал: «настоящий»,
и по дождю барабанил подольский брезент,
с видом на сахар горящий.

Люди-подсолнухи нам подавали уху -
окунь цеплялся за стебель,
кто-то, впадая в припадок, на самом верху
двигал с рычанием мебель.

Сахар горел, как полынное слово числа
между изюмом и кешью,
видишь, Алеша, бутылка абсента вросла -
будущим веком в столешню.

Долго шаманил такси подорожник-бармен,
в крыльях подержанный «бумер»,
слог спотыкливый – не лучший подарок взамен
тем, кто не умер.