Шёл он кверху, однако впотьмах поломался бесшумно.
Помятый, как полотенце шахтёра, и бессильный,
                                                                        как сброшенный ремень.

Всё меньше животных в столице.
Всё реже медведей чёрные факелы
машут нам из-за башен
высоток

Когда мы больны,
когда ангины скребут нас серебряной ложкой,
когда за окном медовая осень,
засыпая,
мы думаем о статуях.

Шакал и ворона: ни внешней, ни внутренней крови
меж ними. Вдали нарисован дымящийся динамит.
Их контуры на честном слове уже наготове
покинуть ядро черноты и принять незаконченный вид.