Как-то после стэнфордских славистских семинаров я стал расспрашивать Вяч. Вс. Иванова о реальности выживания головы, отделенной от тела и сохраненной в специальной камере, поддерживающей ее функции — этот известный проект предлагал в свое время научно-фантастический боевик Александра Беляева «Голова профессора Доуэля». Вячеслав Всеволодович, кроме многих замечательных лингвистических трудов, написал книгу «Чет и нечет» про правое и левое полушария нашего мозга и знал тайны нейрофизиологии. Так вот, оказалось, что голова способна существовать с искусственным питанием около десятилетия, однако проблема заключалась в том, как купировать фантомные боли, поскольку мозг постоянно репродуцировал тело целиком, и это тело, конечно, испытывало страдания. О фантомных болях я слышал от моей матери, хирурга-травматолога, из ее рассказов о пациентах, всю жизнь преследуемых мучительными галлюцинациями после ампутаций, несмотря на дозы успокаивающих и наркотиков. Из живущих я знал только Арсения Тарковского, страдавшего от подобных ужасов спустя многие годы после фронтового ранения. В моем воображении феномен фантомной боли нашел такую логическую дорожку: фантомная боль, она же — фантомная память об утраченном органе, значит, как всякую память в техномире ее можно формализовать и представить в виде электронного объема, кибернетической data. Она поддается манипулированию — списыванию, дуплицированию, перекачке с одного компьютера на другой, она сохраняется или выпускается на волю в киберпаутину. Можно «списать» объем памяти органа или ткани и «записать» на другое тело. Фантомную память, таким образом, можно украсть, а где похищение, там и кино.

Я ограничился treatment’ом — краткая канва меня воодушевляет больше, чем форма киносценария, и в этом опыте я на стороне голландских кораблестроителей 17 в., которые, хотя и делали измерения, но строили корабль без чертежа и предварительного макета, по интуиции и навыку, что раздражало стажера Петра Алексеева, и он впоследствии — от противного — ввел обязательное представление ему дотошных макетов и расчетов кораблей в России.

Важный план этой истории — в отношении индивидуального к кибернетическому космосу, вопрошение о судьбе и identity. Может быть, теперь можно сказать, что главный герой (Сомнамбула) был задуман как анти-Голем.* Он считает себя избранником машины, и его уникальность проступает через все плоскости машинных унификаций. В «Големе» Майринка глухая машина была избранницей человека, думавшего, что его творение находится в согласии с каббалистическим духом. Что у Сомнамбулы получилось, и как он шел к своей отличительности, как был низринут и продан — об этом ниже. И еще: почему героем стал лунатик? Не из романтической окраски этой метафоры, а потому что в этом психическом состоянии человек получает какой-то приказ, часто неожиданный, к выполнению которого готов он автоматически. Исключение из правила: приказ к самоубийству. Лунатик не может причинить себе вреда.

Рассказ обсуждался с группой художников АЕС и галеристкой Ниной Зарецкой, которые написали свою версию сценария фильма и ввели множество планов, гармонирующих с их стилистикой и пониманием кино. Изначально сюжет и предназначался для АЕС и разрабатывался с учетом стиля этой группы. По идее, именно они и должны были сделать из моего рассказа кино. Участие Льва Евзовича было решающим для этого кинонаброска: он подсказал несколько ходов и композиционных деталей, «навел резкость» в изображениях характеров, ему принадлежит идея «техносекты» (мы оба искали язык современных ритуалов). Мы встречались в Берлине, Кёльне, Москве и «выговаривали» этот замысел. Хотя сценарий не был «обэкранен» по каким-то обычным рутинным для кинопроизводства причинам, «побочные эффекты», безусловно, оказались важными для всей дискуссионной группы. Текст моего treatment’а имел множество рабочих названий, одно из них —

ПОДПИСЬ

На цинковом столе в морге мы видим Сомнамбулу, главного героя, красивого юношу с крупными чертами лица, с большим ярким ртом и заостренным носом. На соседних столах — трупы, с которыми возятся санитары, члены мафии, занимающиеся добычей уцелевших человеческих тканей для продажи в медицинскую фирму. Один из санитаров обнаруживает, что Сомнамбула жив, и пререкается с коллегами, заявляя свои права на соблазнительного молодого человека. Санитары работают споро, пакуют ткани в полиэтиленовые мешки, им некогда: в предбаннике ожидает курьер, миловидная блондинка Ли, чтобы увезти биотрансплантанты в лабораторию фирмы, оплачивающей работу санитаров. Ли нервно курит, она уже долго ждет, наконец не выдерживает и распахивает дверь в морг, чтобы поторопить санитаров. Она видит очнувшегося голого Сомнамбулу и выспрашивает у санитаров, как сюда попал этот человек. Ответ: его подобрали на улице, приняв за мертвеца. Ли выторговывает Сомнамбулу у санитаров, завязывает ему глаза и, хватанув алюминиевый чемодан с биоматериалом, вытаскивает пленника в больничные коридоры. Минуя медицинский персонал и охранников, она выводит его к черному Cherokee. Ли гонит джип по МКАДу, вокруг — ночь новолуния, мелькает разбросанная строительная техника; водительница курит сигареты одну за другой. Она тормозит, снимает наглазную повязку с Сомнамбулы и притягивает его к себе. Ласки в машине обрываются страшным криком Ли, которой вдруг кажется, что ее новый любовник мертв. Она хлещет его по лицу и в ужасе свистит в свисток в форме металлического дельфина, который висит у нее на шее. Придя в себя, Сомнамбула объясняет Ли, что он болен снохождением и в критических ситуациях впадает в транс, а потом не помнит, что с ним происходило, и что от этой болезни все его беды и неустроенность. Но Ли уже не может совладать с истерикой, она сдирает с себя одежды, обливает их бензином на обочине и сжигает, крича, что этими дорогими тряпками мыли мертвецов, что ей осточертели извращенцы и маньяки, голубые и мазохисты, все эти кошмарные люди, окружающие ее. Сомнамбула слушает, не очень понимая, кого она имеет в виду. Внезапно Ли берет себя в руки, словно испугавшись своей реакции, и гонит Сомнамбулу прочь. Он послушно покидает джип, удаляется, сворачивая с обочины в ночную мглу. Но тут Ли что-то соображает и догоняет Сомнамбулу. Она обещает ему выгодную работу в фирме.

Сомнамбула попадает в фирму, расположенную в самом центре Москвы в сети циклопических подземных пространств. У лабиринта множество неожиданных входов и выходов на поверхность, как, например, подземный въезд на Солянке, где можно видеть резко свернувший лимо или джип, исчезающий в темных недрах за шлагбаумом.

Фирмой руководит бывший чиновник советской разведслужбы, по прозвищу Император. Сотрудники фирмы используют для хранения биотканей «кровозаменитель» — вязкую рыжую жидкость, заполняющую рядами бутылок подземные склады. Сохраненные в кровезаменителе органы экспортируются в Германию, с которой московская фирма имеет партнерские отношения. Разработками технологии занимается Друг Императора, ученый-космист, считающий, что в основе памяти тела лежит эффект «фантомной боли» и что, накопив память о своем организме, человек может с помощью электронной технологии создать своего двойника, по сути, бессмертного. Этой технологией заняты все молодые сотрудники фирмы, представляющие собой разновидность техномистической секты. В их среде и оказывается Сомнамбула.

Фирма переживает финансовые сложности в отношениях с санитарами-поставщиками биоматериалов. Макс, юридический представитель фирмы, энергичный, полноватый, эрудированный выпускник западного университета, сочувствующий идеологии «зеленых», появляется в квартире мафии поставщиков. Перед ним роскошный кавказский стол и поставщики в деловых костюмах, требующие повышения закупочных цен на биоматериалы в связи с окончанием чеченской войны. Возражения Макса просты: он говорит, что фирма обладает технологией хранения органов, получаемых прямо из морга, а не из официальных трансплантационных лабораторий, что поставщики не могут сами наладить их сбыт, а если не хотят принять условий фирмы, пусть отправляют трупы в крематорий, где денег за них не платят. Во время переговоров один из бандитов выходит на улицу к ларькам и вербует московского бомжа, играющего в шахматы с другим таким же бездомным, чтобы тот, якобы, подсобил ему в чем-то по квартире. Бандит приводит доверчивого бомжа на квартиру и расстреливает на глазах у Макса. Это предупреждение фирме: мафия угрожает таким образом расправиться с остальными.

Чтобы помочь московским партнерам выйти из затруднений, в Москву направляется представитель германской стороны Манфред. Этого молодого человека в круглых очках мы впервые видим летящим рейсом Люфтганза с лэптопом, на экране которого возникает переписка с его бывшей австрийской возлюбленной, которая адресует Манфреду высокопарные послания о предназначении человека и поиске самого себя в условиях западной экономической стабильности. Манфред — немецкий славист, изучавший в университете Толстого и променявший свою малоприбыльную профессию на место менеджера в фирме по торговле органами. В ответ он пишет, что летит в Москву, в этот дикий мегаполис, где он готов совершить подвиг.

Сомнамбула получает место уборщика в лаборатории. Он собирает мусор в огромный пластиковый пакет и катит свою тележку между столиками с компьютерами и стеклянными агрегатами, в которых булькает рыжая жидкость. Ему нет дела до того, над чем работают сотрудники-сектанты, — в основном молодежь обоих полов, впрочем, трудноразличимых, бритоголовая или с волосами цвета пищевых красителей. Внезапно Сомнамбула режет руку стеклянным осколком. Из дверей одного из кабинетов появляется Люси. Она заливает порез кровезаменителем и останавливает кровь. Рана затягивается на глазах. Люси — притягательная стриженая брюнетка, дочь Друга Императора, интеллектуалка, у которой сразу возникает интерес к новичку. Сомнамбуле стоит большого труда всякий раз объяснять, кто он такой, он путается в определении пунктов своей биографии, тем более в четкости своих интересов и желаний. Репертуар его сообщений о себе беден: он твердит, что бродит по ночам, не причиняет никому зла, что родители не верят в него и что по природе он — рыба. Иногда он рассказывает повторяющийся сон (именно о снах его чаще расспрашивают, чем о нем самом) о том, как он оказался в плену у австрийских подразделений в Галиции осенью 1914-го и вымаливал пощады, пытаясь на разных языках объяснить солдатам, что он попал к ним из 21-го века, и если они его оставят в живых, он расскажет, что происходило на свете за это время, о полетах в космос, например, но солдаты не проявили интереса к будущему и казнили его. «Расстреляли?» — спрашивали его. «Нет, они меня повесили в женском монастыре по подозрению в надругательстве над девушками», — улыбался Сомнамбула.

Его поселяют вместе с остальными сектантами, и от них он впервые слышит о ритуальной игре, изобретенной Другом Императора. Во время ритуала сектанты, причиняя себе боль, накапливают энергию, которая, как они верят, послужит запасом памяти для формирования их бессмертного виртуального тела.

Император проводит большую часть времени в бассейне, чье дно уложено цветным темным кафелем с зеркальными вставками. Там мы его видим впервые на воде, со спины. Он покоится лицом вниз и не двигается, пока не закрадывается сомнение, жив ли он. У него тучная нежная спина, рельефная голова с низкорастущими длинными и посеченными волосами, окаймляющими лысину, он расслаблен и перебирает пальцами. Неожиданно Император поднимает голову и, с шумом забрав воздух, проныривает к бортику бассейна, затем медленно открывает глаза со стрижеными ресницами, щурится и моргает. Императора ждет Ли, она его массажистка, любовница и осведомительница. Пышноволосая Ли раздевается и остается в очках; в ушах длинные тяжелые серьги. Ли поигрывает позолоченными маникюрными ножницами. У ножниц только овальные колечки покрыты золотом, а рабочая часть — пепельный металл с выгравированным фирменным знаком. Ли рассказывает Императору, как она нашла в морге, когда забирала партию биотканей, живого красивого юношу, больного сомнамбулизмом, и привезла его в лабораторию. Массажистка подозревает Сомнамбулу в маниакальных преступлениях: город полон слухов о серийном убийце. И есть основания предполагать, что на самом деле настоящий маньяк — это Сомнамбула, который не помнит, что творит во время приступа. Император, которого привлекают молодые убийцы, легко воображает, что Сомнамбула и есть тот самый преступник, и хочет познакомиться с ним.

Во время ритуала сектанты рассажены кольцом в жестких полукреслах, спинами к центру, так что видят перед собой только монитор, на котором изображен общий баннер, говорящий о различных возможностях вхождения в программу. Молодые люди полуодеты, к разным частям их тела подсоединены электроды. В центре круга — Друг Императора. Невдалеке ото всех место Императора, который делает вид, что принимает участие в игре, а на самом деле боится боли. По его экрану плавают рыбки. Друг Императора руководит ритуалом и указывает на использование болевых точек на теле. Он дает команду к началу и повторяет, что энергия боли запоминается компьютером и может использоваться в будущем. Во время этого действия происходит авария. Электроды на руке Императора вспыхивают, он орет, извивается от боли, как ящерица, и пытается вырваться из зажимов. Сомнамбула, который только наблюдает за игрой, первым бросается к Императору и отсоединяет электроды, освобождая полуживого человека.

Спасенный Император выживает, но теряет руку. С этих пор он не может ставить подпись на документах фирмы.

Руку Императора помещают в лабораторный сейф с датчиками и кровезаменителем, она становится энергообъектом — память ее живых тканей генерирует поле фантомной боли. Для Императора катастрофа символизирует потерю власти, он чувствует физически, что формальное лидерство утеряно, пока он не научится снова подписываться, или будет принят другой способ идентификации.

Выздоравливающий Император проводит время со своим спасителем — Сомнамбулой, которого безуспешно пытается научить подделывать свою прежнюю подпись, рассказывает ему остросюжетные истории из своей служебной биографии, учит курить восточные травки и почти влюбляется в него.

Фирма использует способности лунатика преодолевать препятствия во время снохождений. Теперь Сомнамбула помогает Ли с доставкой органов из морга.

К высокой стене подруливает машина, из нее выходит Ли.

Из салона она выводит Сомнамбулу, погруженного в глубокий лунатический сон.

Его лицо как асбестовое.

Ли обряжает Сомнамбулу мешками, и, когда экипировка закончена, застегивает ремни на груди и спине, ведет его через постройку на верхний этаж до площадки, откуда открывается панорама Москвы.

От площадки начинается длинная тонкая труба, соединенная с чердаком госпитального морга, охраняемого внизу вооруженным нарядом.

Чьи-то руки в зеленых перчатках набивают пакеты. Поставщики засовывают в один из пакетов вместе с человеческим сердцем пластиковую бомбу.

Ли оставляет Сомнамбулу перед трубой, так что у него нет другого варианта, как ступить на нее, если он двинется вперед. Женщина подталкивает Сомнамбулу и мягко отступает вглубь — там, в нише она будет ждать посыльного.

Светит активная полная луна, и Сомнамбула, вытянув руки по швам и нисколько не заботясь о балансе, шагает по трубе, у которой несколько колен по ходу, и пересекает колодец двора, перегороженного забором с колючкой.

На противоположной стороне санитары нагружают посыльного и аккуратно запускают в обратном направлении.

Его встречает Ли, целует и пробуждает мелодичным свистком в виде стального дельфина, висящим у нее на шее. Ли ведет машину по предрассветному городу. Во время поездок она соблазняет Сомнамбулу и рассказывает ему о себе. Чем больше он выслушивает исповеди Ли, тем больше задумывается над тем, кто такой он сам и каково его предназначение в жизни. В биографии Ли важно, что у нее в постели умер любовник и чтобы преодолеть страх перед мертвым, она, по совету психотерапевтов, лечится шоковым методом и ездит в морг. Но последнее не очень волнует героя, которому нравится поток своих смутных состояний. Ему снятся сны о себе в 3-м лице и какой-то приземляющийся луг.

В лабораторной комнате Друг Императора и его дочь Люси. На столе, заставленном компьютерами, сидит испытуемая обезьяна. Ее руки закреплены и на голове шлем с датчиками. Люси поглаживает антропоида. Ученый-космист в несколько поэтической манере объясняет дочери смысл своих поисков и догадок. Он говорит о способности великих танцоров мыслить всем телом и приводит в пример Нижинского, который писал в дневниках, что, в отличие от Бога, почти неподвижного на кресте, или от обезьяны, совершающей много лишних движений, он, Нижинский предельно экономен, потому что думает телом. А чтобы думать, надо иметь память. Надо иметь память тела. Это узловой предмет изучения Друга Императора. Он показывает на примере обезьяны, как действует память тела. Он кивает Люси на шприц, и та делает обезьяне укол в ротовую полость, прямо в язык. На компьютерном экране появляется телесное поле животного с окрашенными нервными зонами. Поле языка бледнеет и остается его контур. Ученый говорит, что язык наиболее нервное место и мозг быстрее всего восстанавливает его по памяти. На глазах у Люси компьютерный экран показывает, как снова растет обезьяний язык и его контур наливается красным свечением. Друг Императора «тащит» по экрану контур и останавливает его в верхнем углу. Следом на экране нарождается огромная цветная стрела и стреляет в виртуальный язык. Обезьяна вскрикивает от укола. Значит, электроника работает с памятью тела, с фантомной болью. Неизвестно, может ли память о фантомной боли передаваться от человека к человеку и какими должны быть такие люди, может быть, с новой этикой. Пока что им доказано, что при переходе болевого порога живое тело оставляет электронную запись, как шаровая молния — отпечаток на предмете, о который она разбивается.

Он заводит речь о потерянной руке Императора и спрашивает Люси, зачем та подстроила аварию во время ритуала. Люси отрицает свое участие в покушении. Но вообще она говорит о своей ненависти к Императору и рассказывает отцу историю о том, как тот ее изнасиловал, когда ей было 13 лет. И она не может подавить чувства мести.

В Москву прилетает Манфред. Его встречает Макс, и они находят общие темы на почве сочувствия «зеленым» и осуждения экологического варварства. Макс знакомит гостя с лабораторией, расположением бункера и приводит к Императору. Партнеры ведут деловой разговор — как удовлетворить поставщиков-санитаров, и Император призывает немецких коллег вложить дополнительные деньги. Он ищет «ключ» к немцу, но ему не всегда удается понять молодого человека. Слова Императора наталкиваются на сопротивление негоцианта, когда тот узнает подробности об источниках продукта и способах его хранения. Император переводит разговор на технологию — дело не только в кровезаменителе, но и в использовании энергии памяти тела. Сначала Император говорит, что фирма получает эту энергию от животных, но это производит ужасный эффект на толстовца Манфреда, противника любого насилия, тем более над животными. Тогда Император рассказывает ему о сектантах, которые отдают свою энергию добровольно, и, наверное, единственные в истории, кто цивилизованным путем смогут достичь бессмертия. Чтобы убедить Манфреда, что это не утопия, он приглашает его принять участие в ритуале и получает согласие.

...Сомнамбула в трансе движется по ночному бункеру и в компьютерном зале включает мониторы, расположенные спирально и закрывающие собой почти все стены.

Приборы регистрируют состояние помещенных на хранение тканей.

Среди множества изображений человеческих органов и данных о них появляется формализованное на экране фантомное поле руки Императора.

Это трехмерное контурное изображение, постепенно получающее плотность.

Мы видим сгущение серого облака и разрыв алой точки в голове Сомнамбулы.

Он чувствует удушающее кольцо, сдавливающее его, какое-то эфирное кольцо или обруч, и ощущает на себе, вернее прямо в себе, энергию, ищущую место внутри его тела.

Рука ходит изнутри его ног, ударяет в глазные яблоки, обшаривает сердечную сумку, тычется в стенки тела, ища дорогу, причиняя дикую боль Сомнамбуле, который уже не спит, а находится в беспамятном кошмаре, в клиническом шоке, на гуляющей дыбе, до тех пор, пока рука, подобно компьютерному файлу не устанавливается в собственной форме его руки.

Тогда его пронизывает укол, и острая боль оставляет тело. Он падает на пол, открывает глаза и видит перепуганную Люси, стоящую поодаль.

Экраны по-прежнему экспонируют подрагивающую руку Императора. Сомнамбула пытается рассказать, что произошло. Он говорит, что ощущает правую руку как «не свою».

Люси в рабочем кабинете повторяет опыт с пересадкой Сомнамбуле руки Императора. Она объясняет, что хочет убедиться в уникальности Сомнамбулы, в новых возможностях его личности. Люси колдует на компьютере, она протягивает Сомнамбуле клочок бумаги и просит вспомнить, как подписывался Император. Сомнамбула повторяет подпись шефа. Люси перепрограммирует компьютер так, чтобы владеть кодом императорской руки. Она копирует, «перегоняет» программу, и диалоговое окно показывает удачное завершение. Для Люси это откровение — то, о чем только догадывался ее отец, — ткань может быть восстановлена по фантомной боли. Ее можно формализовать и манипулировать ею. Она видит в открытии путь к получению власти.

Сомнамбула и Люси проводят свободное время за городом. Пара выбирает заброшенные цеха бывшей канатной фабрики, принадлежащей ранее советскому хозяйству. Перед домиком управления какое-то политическое изваяние, дальше ряд сизых бараков, вокруг необозримые поля, заросшие коноплей. Сбор пыльцы с метелок — приключение времен подросткового возраста: вспотевшее от любви юношество носится по конопле, потом счищает с тел пыльцу, сушит ее и курит. Таких добытчиков называют «кони».

Сомнамбула и Люси спят. Люси снится сон: она работает в офисе на протезной фабрике. В дверь входит заказчица. Это — Ли, пришедшая подобрать протез для Императора. Люси не узнает преображенную Ли — она похожа на вертикально стоящего кальмара: у нее снова длинные волосы, застывшие концами к потолку, она в деловом узком жакете и в керосинового цвета плавной юбке.

Ли говорит стихами, уместными во сне. Она хочет рассказать Люси что-то очень доверительно дамское, но не имеющее прямого отношения к делу. Она хочет понравиться Люси.

Люси предлагает осмотреть образцы и ведет Ли по протезным цехам. Им попадается сторож — старик, состоящий из одних протезов — его тело собирается и разбирается, так что сторож сам по себе представляет демонстрационный стенд. В нем есть черты шекспировских шутов.

В каком-то месте Люси обнимает Ли, кладет ей руку на грудь и нежно целует.

Люси вставляет ее руку под нож кожевенного резака, и станок отсекает ее по локоть.

Схватив обрубок, Люси появляется в лаборатории, где подключает руку Ли к компьютеру и получает изображение ее фантомной боли. Люси «пересаживает» фантом на свою руку и проверяет, может ли она в точности подделать подпись Ли. Она пробует подписаться, глядя на товарный чек заказчицы, наконец, понимает, что ей что-то мешает держать ручку.

Люси открывает огромный холодильник, где лежит мертвая рука, у которой выросли ногти. Они-то и мешают Люси верно изобразить подпись. Люси достает золоченые маникюрные ножницы и состригает ногти на обрубке.

Люси просыпается и видит Сомнамбулу, оцепеневшего на потолочной балке.

Она боится пошевелиться и спугнуть Сомнамбулу, который может разбиться. Он напоминает животное, и Люси чувствует тошноту. Она отползает, бесшумно перекатывается в соседнюю комнату и находит место, откуда до Сомнамбулы не доносится ни звука. Ее тошнит. Она должна звонить Ли, потому что не знает, как снять с верхотуры партнера, гибель которого может разрушить ее планы. Не знает, может ли она реализовать свои замыслы без лунатика. Люси набирает номер и просит Ли прийти. Ли не беспокоится за Сомнамбулу, преодолевавшего при ней любые барьеры, но она едет из чувства ревности и соперничества к Люси. Она идет поквитаться в лунную ночь. Ли входит, когда Люси ее еще не ожидает и не успевает одеться. Ли наотмашь бьет ее по лицу, и обе женщины пугаются громкости звука. Но Ли не хочет отпустить Люси.

«Дерись молча», — шепчет она.

Люси достает катушку скотча, отдирает ногтями кусок ленты и заклеивает себе рот, затем перебрасывает скотч противнице. Та тоже лепит себе ленту поперек лица. Завязывается жестокая драка до первой крови, и только Сомнамбула в своем внеземном коконе видит покой и ловит энергию полнолуния. Женщины распутываются и сдирают скотч с окровавленных губ.

Ли становится на лестницу, и, обняв Сомнамбулу, будит его своим свисточком.

Он приходит в себя, все трое молча едут на банкет, устроенный Императором в честь приезда Манфреда.

Император представляет Манфреда лаборатории. В центре стола водружен торт с глазурной фигурой рукопожатия. Сомнамбула взволнован: он видит Императора впервые со времени своего опыта с фантомной памятью. Он чувствует, что собственная рука не всегда послушна ему. Император улыбается, его протез сияет, и он, чтобы продемонстрировать новую стальную руку, изящно открывает бутылку боржоми, специально вделанным в мизинец зубчиком.

Сомнамбула неловко берет фужер и разбивает его, глубоко поранив палец.

Император вскрикивает, хватаясь за культю — боль пронизывает обоих...

В это время срабатывает подложенная бандитами бомба, и в лаборатории вспыхивает пожар. Бункер заполняется дымом.

Лопаются банки с препаратами, разбегаются животные из вивария.

Горящая мышь перевешивается через собственную тень и летит со стола на пол в абсолютное отсутствие.

Змеи сталкиваются головами, пытаясь оползти горящие зоны. Не успевают сократить хвосты, бросаются на стены.

Падают вмиг почерневшие стальные абажуры.

Паника.

Друг Императора, продолжающий работать с обезьяной в своем отсеке, пытается спасти ее, выманить ее из клетки и убежать, но вызывает только ярость в перепуганном животном и гибнет, сцепившись с обезьяной в огне.

Люси пользуется суматохой во время пожара, забегает в открытую дверь к Императору и списывает номера банковских счетов фирмы.

Траурное собрание фирмы в компьютерном зале бункера. Среди собравшихся — Манфред. Останки тканей Друга Императора помещают в специальную камеру. Рыжие туманные взвеси и распушенные параболы окутывают препарат. Император произносит короткую речь о своем друге. Макс говорит о значении технологии, открытой ученым, и о том, что его идеи приведут к реальному бессмертию и новой морали. Сотрудники лаборатории пьют разноцветные соки и что-то записывают. На голове Ли шапочка селенового цвета с черной полосой, черные очки. Разносится тихая музыка. Манфред внимательно следит за церемонией и словами коллег. Император говорит ему, что причиной бед, которым он свидетель, являются поставщики, мафия, требующая повысить закупочные цены на биоткани. Манфред отвечает, что он готов немедленно выписать чек на нужную сумму, чтобы уладить кровавый спор.

Манфред и Макс на квартире у поставщиков. Они пришли с известием о согласии фирмы пойти на уступки. Мы узнаем восточный стол. Элегантный Макс вещает о перспективах сотрудничества. Макс переходит к передаче обещанных денег. К удивлению поставщиков, менеджер не выдает им наличными, а включает компьютер и показывает, как произвести банковскую трансакцию через интернет. Бандиты с интересом следят за экраном. Открывается электронная страница банка, и все читают сообщение, что на данном счету денег нет.

Мы видим смешную банковскую заставку, эмблему пустого счета.

Поставщики протягивают недоумевающему Максу телефон и требуют, чтобы тот позвонил Императору, сообщил о случившемся. Когда в трубке слышен разгневанный голос Императора, один из бандитов расстреливает Макса. Пир продолжается. Манфред подавлен, он не знает что предпринять — пропали инвестированные немецкие деньги, это раз, два — он чувствует себя заложником и не знает, как выбраться из мафиозной квартиры, а тем временем его, почетного гостя, совсем не собираются отпускать. Наоборот, ему рассказывают истории из жизни выдающихся суфиев и подливают водки, обсуждая в деталях рецепты настоек. Перед ним появляются мясные блюда, но он твердит, что он вегетарианец, а на вопрос о кредо вегетарианца он говорит, что не ест ничего, что имеет глаза, и что ему пора уходить. Его отпускают с условием, что он возьмет в подарок пистолет, который ему понадобится. Попасться с пистолетом не в интересах иностранца, но он понимает, что от него не отстанут, и берет оружие. Его предупреждают, что у него не так много времени на рассуждения и что санитарам нужны деньги.

Манфред возвращается на фирму и находит сообщение, что деньги украла Люси. Это сообщение от всевидящей Ли, контролирующей все, что только доступно ее приборам. Манфред направляется к Люси. В комнате Люси беспорядок: компьютерные диски, лабораторные приборы, шнуры, косметика, предметы туалета, цветные пакеты. Манфред ведет себя сначала неуверенно, как бы не зная с чего начать, потом резко вынимает оружие и направляет на Люси. Он держит ее под пистолетом и требует вернуть деньги, принадлежащие немецкой фирме. Люси немедленно признается, что деньги сняла со счета она, но не в одиночку, а с помощью Сомнамбулы, без которого нельзя обойтись в подобном случае. Он способен повторить подпись Императора, пользуясь фантомной памятью его руки. Только благодаря лунатику, обладающему уникальными свойствами, можно сказать, гениальностью, в обращении с кибернетическим миром, возможна технология, предсказанная ее покойным отцом. Сомнамбула верил в себя, когда в него никто не верил, искал себя и нашел. Она сама думает, что он станет первым в секте и достигнет бессмертия. Он — герой. Именно поэтому, она объясняет Манфреду, дело не в какой-то сумме, а в Сомнамбуле, в его неповторимости, которая может принести большую прибыль, если поступить разумно. Люси, кажется, уже полностью вошла в роль, она в экстазе. Манфред отставляет оружие и готов выслушать доводы. Однако он говорит, что пистолет принадлежит не только ему. Обманутая мафия угрожает всем, а ему эта история будет стоить карьеры. Люси предлагает Манфреду уехать как можно скорее и вывезти ее и Сомнамбулу, и уже с новой технологией и со сверхгениальным адептом, с русским лунатиком за границей, они совершат невероятные деяния. Она торопит Манфреда: она уже переправила деньги в Швейцарию. Еще Люси просит оставить ей пистолет. Спокойнее, если пистолет полежит здесь, в ящике. Манфред уходит со смешанным ощущением незаконченного действия. Он готовился совершить подвиг, само собой — подвиг, но, кажется, купился на новую русскую сказку о мировом владычестве. Сразу после его ухода звонит телефон.

Император просит Люси к нему в бассейн.

Ли звонит Сомнамбуле: над ним нависла угроза и ему надо скорее покидать пределы бункера.

В то же время Император отдает приказ охране задержать беглеца.

Первой на своем пути Сомнамбула встречает Ли. Она перегораживает дорогу, обнимает его и шепчет, что там, куда он направляется, его ожидает охрана, и его поймают. Она побежит вместе с ним, она хочет жить с ним и не расставаться. Ей известен тайный выход, и нужно только его согласие, чтобы они удрали вдвоем.

Но Сомнамбула отвечает отказом. Он отталкивает Ли и бежит наобум по тоннелю. Ли следует за ним, не переставая уговаривать его, но в это время за одним из поворотов лабиринта показывается вооруженный наряд.

Сомнамбула — в тупике, из которого есть только выход в вертикальный шурф. Кажется, что результат погони решается в диапазоне нескольких сантиметров. Это погоня улиточным темпом, snail’s chase: по железобетонной шахте бункера, усеянной короткими арматурными штырями и надолбами, по которым пытается выкарабкаться Сомнамбула.

В состоянии пограничной ситуации он переключается в трансовый обморок и получает преимущество в передвижении вопреки здравой физике. Это «нелинейная» погоня по шахте с меняющейся поверхностью.

Сомнамбула делает нечто невозможное. Наконец, когда он уже близок к освобождению, Ли отчаянно свистит в свисток, эхом разбивающий шахту, и пробуждает лунатика — тот валится без сил, будто его стряхнули с ветки...

Схваченный Сомнамбула сидит в компьютерном зале. Здесь собрались все, включая Манфреда, чтобы засвидетельствовать подпись Императора и судить похитителя. Люди погружены в медитации и, тем не менее, охвачены напряжением коллективного действия — поглядывают на мониторы. Император перед компьютером вызывает фантомное поле своей руки. Он слушает операционные указания Сомнамбулы. Рядом — Люси, но они даже не переглядываются. У Императора не получается подпись, он не точно ведет руку. Экран посылает настойчивые месседжи: «low on memory». Кто-то робко говорит: нехватка памяти для фантомной боли. «Может, вам было не вполне больно», — формулирует Манфред. Люди ждут от Императора поступка. Он смотрит сначала затравленно, потом просветленно. Император мыслит арифметически: чем больней он себя истязает, тем больше витальной энергии получает его виртуальное тело: процесс прямо пропорциональный. Люси первой смазывает ему кулаком по физиономии. Какое-то время лаборатория в нерешительности, но вот Император сам пинает одного лежащего в первом ряду, пока ему не начинают отвечать, и, наконец, набрасываются, валят его, грузного и ластоногого, на бок и метелят до беспамятства. Потерявшему сознание Императору вводят успокаивающее. Придя в себя, он добирается до монитора и видит свою руку. Изображение на этот раз сочное и контрастное. Он ставит подпись, которая регистрируется как правильная. Верность подтверждает и экран Манфреда.

Идет суд над Сомнамбулой. Он обвиняется в краже подписи. Потерпевший и теперь торжествующий Император говорит, что Сомнамбула совсем не уникален, ему только кажется, что он избранник киберкосмоса, машины, сети и красавиц. Сомнамбула решил, что он обрел свою идентичность, а он только вороватый двойник, пользующийся чужим. Хотя он не исключителен, все-таки заслуживает смерти оригинальной. Умрет не он, а его личность. Его тело еще послужит фирме, где знают цену биоматериалу. Организм Сомнамбулы пригодится для пересадки в него виртуального тела ученого-космиста, восстановленного по фантомной памяти со времени аварии.

Люси поддерживает проект. Она говорит, что Сомнамбула вообще не умрет, только «передаст» свое тело другому, т. е. ее отцу. Отец и Сомнамбула вместе, ну да, ей нравится такой подход. Ли пытается спорить, кричит, что это очередная хитрость, но ее аргументы не содержат ничего, что бы остановило решение.

На экранах возникает виртуальное тело Друга Императора. Лаборанты готовят приборы и приговоренного Сомнамбулу к пересадке фантома. Музыка разносится по бункеру. Тело Друга Императора на экране поворачивается в трехмерном пространстве, как кукла в невесомости. Лицо Друга Императора приближается, и он открывает глаза. Они пусты. Люси узнает отца.

Лаборанты силой вводят Сомнамбуле снотворные направляющие катализаторы, используя бутылку с насаженным челюстным разжимателем, чтобы погрузить его в сон.

Он подключен к аппаратуре.

Люси управляет компьютером. Манфред рядом с ней следит за ее действиями, его пальцы бегают по клавиатуре. Внезапно Сомнамбула разрывает опутавшие его электроды и бросается к Ли, которая протягивает ему какой-то острый предмет. Сомнамбула режет себе горло. Самоубийца переходит болевой порог — память его тела остается записанной на аппаратуре Люси.

Въезд в подземный лабиринт на Солянке. Полнолуние. Джип ломает шлагбаум, сбивает охранника и проносится вглубь. Вслед за ним — два микроавтобуса. Бандиты врываются в тоннели и носятся в поисках входа в лабораторию. Тоннели ширятся голосами, грохотом моторов. Вооруженные люди в масках находят правильный вход. Один из ведущих, жестом останавливая группу у двери, предупреждает, чтобы стреляли аккуратно — не должны быть повреждены глаза, внутренности и кожа на задницах — это деньги. Бандиты выбивают дверь и дают первую очередь поверх голов. Сектанты замирают от неожиданности. Затем налетчики открывают прицельный огонь. Они стреляют не торопясь, наводя крестик прицела на нужное место на теле жертвы.

Люси успевает выключить приборы и агрегаты. В следующую секунду пули разбивают экраны.

Дискетка, на которой сохранилась память тела Сомнамбулы, выпадает из компьютера на стол. Манфред в суматохе сгребает дискетки в сумку и ускользает из зала. Он взял все, что было под рукой. Он взял с собой дискетку с записью телесной памяти Сомнамбулы.

Император прикрывается сияющим стальным протезом.

Пули, жужжа, рикошетят, но несколько выстрелов настигают его, и он падает.

Ли убита.

Налетчики разбегаются по тоннелям, преследуя уцелевших.

Император встречается глазами с Люси, укрывшейся за каким-то перевернутым лабораторным шкафом.

У Люси еще хватает сил на мщение.

Она достает пистолет и стреляет в голову Императора. Оружие выпадает из рук Люси.

Квартира Манфреда в Берлине, обстановка из магазина Habitat. Манфред пишет письмо бывшей возлюбленной о том, что его московская п оездка закончилась неожиданным успехом — он сумел вывезти память русского ученого, сделавшего открытия, с помощью которого можно владеть миром. Манфред не подозревает, что он экспортировал электронного Сомнамбулу. Письмо уходит компьютерной почтой. Манфред пьет кофе и принимает душ. Он тщательно моется, тщательно осматривает электронику и соединения. Чтобы проникнуть в память ученого и расшифровать его технологические изобретения он пробует вызвать на экране дигитальное тело Друга Императора. Манфред надевает виртуальный шлем, подсоединяет электроды, пробует на себе легкий электрический разряд, подбирая правильную дозу. Мы видим сгущение серого облака и разрыв алой точки в голове Манфреда. Вместо Друга Императора, он получает сознание Сомнамбулы и впадает в транс лунатизма.

Мы видим Манфреда, идущим по крышам светящегося огнями ночного Берлина.

 

* «Голем» я употребляю в упрощенном европейском смысле, а не в каббалистическом, т. е. как вид робота.

** «Рука, поставившая подпись, разрушила город». Дилан Томас.

Библиография

Жанр: 

эссе

Цикл: 

Нулевая степень морали

Сборник: 

Ангары