24 мая – щедрый день на вдохновенных гениев современности. С разницей в 14 лет в этот день родились Иосиф Бродский и Алексей Парщиков. Поэт и эссеист, философ-метареалист, Парщиков словно продлил тот божественный путь, который, было, прервался с уходом Бродского. Сегодня Алексею Парщикову исполнилось бы всего 63.

Парщиков родился в 1954 году на краю земли - в Приморском крае в семье военного доктора, отчего, понятно, расширилась география детства и всей жизни Алексея. Киев, Донецк, Москва. В 1991 году – Сан-Франциско, где получил степень магистра на отделении славистики Университета Стэнфорда. А с 1995 года и до самой своей смерти 3 апреля 2009 года жил в Кёльне, где родился и рос младший сын Матвей.

"Официально" творчество началось ещё в 1970-ом году в Донецке. Позже, в Литинституте Парщиков встретился с поэтами Александром Еременко, Ильёй Кутиком, Иваном Ждановым и другими. Это их творчество в дальнейшем, по предложению Михаила Эпштейна, стало называться метареализмом.

Эти парни, кажется, всё впитали из того, что могло предложить человечество за всю историю своего существования. Синтез физики и лирики, отмена дуализма и монополии тяжести бытия, смещение центров или полный отказ от них в пользу гармонии всеобщей метафоричности сущего, пронизанной парадигмой симбиоза и стремления к вечности. Свою поэзию метареалисты так и обозначили – как "метафору эпохи Теории относительности Альберта Эйнштейна".

С 1984 года у Парщикова выходили книги стихов, эссе, переводов (узбекский, идиш, английский, немецкий языки) и ретроспекций. Последняя публикация при жизни – сборник стихотворений "Землетрясение в бухте Цэ" (созданный совместно с художником Евгением Дыбским), выпущенный Поэтическим клубом Stella Art Foundation в конце 2008 года.

Сегодня стихи Парщикова выходят на идишe, китайском, немецком, нидерландском, сербском, узбекском, датском, английском, финском, французском, японском и других языках.

Я рада знакомить с ним студентов, потому что в 99,99% случаев они его не знают. Не потому что глупы или необразованны, потому что специфика избранной деятельности (журналистика, пиар), хоть и непосредственно со словом связана, но всё же не предполагает точечного столкновения с великим в искусстве. С сотрясающим само восприятие слова и образа, послания и проникновения в самую суть. Даже не знаю, чего!

Счастлива говорить им о Парщикове, о нелинейности его жизни и её восприятия, о совершенно птичьем или ангельском угле зрения во взгляде на творчество и саму жизнь. В этом – его словотворчество и его опыты в фотографии, где стираются законы физики (и вступает в силу та самая метафора в контексте теории относительности Эйнштейна).

Рада знакомить их с творчеством Алексея Парщикова, хотя мне самой до сих пор совершенно непонятно, как «это» (явление, имя) вообще способно вместиться в понятие «человек». В одно ФИО. Так современники и потомки не могли поверить, что Шекспиром был один человек, что Леонардо да Винчи – не посланник потустороннего мира, что Бродский – не сказочный перевёртыш собственного гения, талант, бесконечно множащий самоё себя. Даром, что они с Бродским – родились в один день, и что оба незримой поступью исшагивают космические пространства, осеняя сущее своим гением. Тем, что озвучивают всё, подобно библейскому Адаму, напоминая или давая сущему имена, забытые за ненадобностью, затёртые, не воспринимаемые оглохшими от ужасов ХХ века и всей предыдущей истории человечества современниками. Их эхо отчётливо слышно. Потому ли, что гении, или, может, что ушли от нас так недавно. Мы ещё не привыкли. И никогда не привыкнем.

Его последняя и очень любимая жена – Екатерина Дробязко – когда-то очень ярко и ясно объяснила мне, что такое был этот «Алёша» Парщиков. "Мы гуляли по Останкино, где я жила. И он вдруг просто так сказал мне: "Хочешь, я разрежу солнце?" Я посмотрела наверх и увидела, что солнце разделено пополам. Горизонтальная линия. И это был не провод электропередач. И прохожие свернули головы.

А потом мы были в тех же окрестностях с моей левреткой, и на нас набросилась собачья стая. А Алёша вытянул руку вперёд и сделал останавливающее движение. И они все вцепились лапами в землю и оставили нас."

Все влюблённые женщины идеализируют своих любимых. Но эти истории – из уст взрослой и более чем (Екатерина – журналист и критик) адекватной женщины, чей муж был тоже умнейшим и адекватнейшим человеком. И ей уже можно было бы перестать идеализировать его. Главное – не это.

Эти истории – живые мифы реальной современности. С кенотипом – т.е. новым архетипом – в лице «Алёши», как его называют все, кто его любит. Это легенды об Орфее, о заклинателях змей, о Франциске Ассизском, проповедующем птицам и рыбам, о святых, чьим речам послушны самые страшные существа – вместе взятые. И любое его эссе и стихотворение – заклинание против смерти.

Проповедь всему сущему о животворной силе гения, охваченного божественным бессмертием. Пусть и он им охвачен, мы в это верим. Как и в рассказы о разрезанном солнце и присмиревшей стае.

С днём рождения, Алёша. Где бы ты ни был.