С Алексеем Максимовичем встречался один раз в мае 2008 года, в кабаке писательского Союза Украины, куда нас занесли беспорядочные волны литературного фестиваля «Киевские Лавры».
Чтения проводились по всему городу, в том числе и в неуютном, длинном, как туннель, зале бывшего особняка Либермана. Когда-то это здание было передано писателям, тоталитарно объединённым в Союз, которые после падения тоталитаризма упорно не хотели освобождать помещение, может быть втайне надеясь, что большевики вернутся.

Киевский май манил из этого помещения свежим, ещё не пыльным воздухом и первой зеленью киевских парков. С Андреем Поляковым и Максом Бородиным мы вышли на улицу. Кого-то встретили, заговорили, нас окликнул Лёша Остудин, я оглянулся, с ним стоял Парщиков.

Мы расселись под пыльным зонтиком. Немолодая официантка приняла от нас заказ на холодное пиво, ледяную водку и великолепные украинские закуски. Через несколько минут, лениво потягивая пиво и ожидая основные блюда, мы разговорились на разные темы, в основном о фестивале идущем и уже прошедших подобных событиях. Скучно не было. Принесли водку и закуску. Тема разговора стала значительно мягче, заговорили о хорошей киевской погоде и о Киеве вообще. Алексей Максимович вспомнил о времени учёбы в Киевской сельскохозяйственной академии. Щурясь от солнца, слушая рассказ, мы оказались в духовных джунглях Киева 60-х, где звучали Песняры вместо Ролинг Стоунз, где пиво было дефицитом и портвейн настаивали на табаке, где не любили Асадова и мечтали о томике Аполлинера,по слухам, подготавливаемого к печати.

Каким образом горилла попала в актовый зал Сельскохозяйственной академии? Туда её поместили на карантин, прежде чем отправить в вольер Киевского зоопарка. Почему животное должно было отбывать карантин в актовом зале?..гм, короче, время было такое. К слову, подобные вопросы в то время не приходили в голову студентам академии.

Как и большинство молодёжи 60-х, их интересовало совсем другое, а именно отношение полов и расширение сознания путём приёма различных стимуляторов.
Словом, в актовом зале Киевской сельскохозяйственной академии студенты плотски любили студенток, заполняя перерывы возлияниями портвейна.

Но всему приходит конец, в том числе и хорошему. Бдительный завхоз донёс на компанию. Вопрос поставили в естественную позу. Несчастных попросили в актовый зал, на проработку.
При появлении «негодяев» на сцене, неожиданно, в разных концах зала начали смеяться. Ведущий процесса призвал к порядку. Не помогло. Довольно быстро нездоровому смеху, переходящему в истеричное ржание, предался весь зал. Испуганный комсорг бешено звонил в школьный колокольчик, пока не увидев в чём дело, сам не рухнул от смеха.

Довольно глядя на провинившихся студентов, горилла сосредоточенно мастурбировала.

Солнце поднялось в свой дневной апогей. Парщиков предложил всем переместиться в Мариинский парк. Ему было ещё что вспомнить.