Там, где начинается творчество, там есть свобода, но почти нет выбора. Свобода выбора это замечательная вещь на каком-то социальном уровне, но на более высоком уровне свобода это одно, я выбор это другое. Я думаю, что в творчестве очень мало выбора на самом деле, ты в основном получаешь и добиваешься только того, что к тебе приходит, то, к чему ты предназначен. Поэтому вряд ли кто-то что-то выбирал.

Мне представляется важным не сверхметафоризм Парщикова, а устройство его ума. Алексей был чрезвычайно умен, что вообще-то редкость для поэта, несмотря на известное замечание Пушкина о том, что поэзия должна быть глуповата, а поэт умен.

Понять стихи Алеши не так сложно, но для этого нужно проделать одну вещь внутри себя – нужно принципиально изменить скорость существования внутри себя, пока ты читаешь его стихи. У Алеши уже довольно много последних лет центральной темой были дирижабли, это то, что его очень увлекало, он много писал о дирижаблях. Он задал скорость жизни.

Кстати, Бродский, обращаясь к Парщикову, написал, что в его текстах… я не помню, как там выражено было, но смысл такой: метафора и смысловая работа зачастую уводят от звука, свойственного поэзии, от таких свойств поэзии, которые общепринято считаются как бы красотой в поэзии, что акцентуация на метафоре, на плотности текста, становится недостаточно общедоступной…