Что делает застывший в небе луг? — Маячит, всё откладывая на потом.
Он заторможен… Он почти что стал. *
Остолбенел с люпином в животах.
Он терпит самолёт и ловит ртом
два дерева; идёт на терминал, ворочая локатором кристалл.
Он никогда не совпадёт с землёй, не разберётся в аэропортах.

Зачем ему земля? Когда оставив оптом на потом
все направления, он грезит на ходу,
бубнит в коробки маковых семян,
пусть в чертежах ещё Армагеддон,
он перебеливает всё, написанное на роду,
воздухоплаванье введя беспамятства взамен.

Он чутче, чем невидимый контакт,
небесной глубиной отторгнутый баллон.
Улавливает он, как извиваясь, в Гренландии оттяжно лопаются льды.
Лунатик видит луг стоящим на кротах.
Он знает свой маршрут, словно нанизанный на трос — паром,
но только не касается воды.

И тепловые башни в клубах грёз смыкают круг.
В ночи сияет мнимый обелиск.
За окружной — страна и дрейф конструкций, начатых вразброс.
Сомнамбула и луг
пересекаются словно прозрачный диск закатывается за диск,
их сектор совмещения белёс.

Обычно он пересекает МКАД
чтобы оставить город за спиной.
Сейчас — по стрелке «к центру», чуть дрожа
он в фармакологической тиши, с глазами, как у зайца, наугад
плывёт светопроводной головой с неведомой ему виной
и исчезает возле гаража.

Сомнамбула с приказом в мозжечке, мигалкой васильковой озарён, **
и прикусив язык, — держи баланс, не стронь!
Так осторожен колокол на дне со вписанным воздушным пузырём.
— Иди сейчас по адресу: Арбат…
Репей, чертополох, помойных баков сонь.
Через дорогу — телефонный автомат.