На мостовой, куда свисают магазины,
лежит тренога и, обнявшись сладко,
лежат зверёк нездешний и перчатка
на чёрных стёклах выбитой витрины.

Находим её на любых путях
пересмешницей перелива,
букетом груш, замёрзших в когтях
температурного срыва.

С утра они шли по улице в беспорядке
стеклянные башни похожие на связанные баранки
подвешенные к пустоте

От поясов идущиe, кaк лeпeстки, подмышки бюстов,
бокaлы с головaми дeятeлeй, — здeсь
с принципиaльной тьмой ты пeрeмeшaн густо,
кaштaном в головaх опрaвдaн будeшь вeсь.

Ты - прилежный дятел, пружинка, скула,
или тот, что справа - буравчик, шкода,
или эта - в центре - глотнуть не дура,
осеняются: кончен концерт и школа:

Керосиновая сталь кораблей под солнышком курносым.
В воздухе - энциклопедия морских узлов.
Тот вышел из петли, кто знал заветный способ.
В остатке - отсебятина зацикленных голов.

Темна причина, но прозрачна
бутыль пустая и петля,
и, как на скатерти змея,
весть замкнута и однозначна.

О, сад моих друзей, где я торчу с трещоткой
и для отвода глаз свищу по сторонам,
посеребрим кишки крутой крещенской водкой,
да здравствует нутро, мерцающее нам!

Ещё до взрыва вес, как водоём,
был заражен беспамятством, и тело
рубахами менялось с муравьем,
сбиваясь с муравьиного предела.

Ты, комар, звенел в поэме,
в Петербурге, в Вифлееме,
жалил автора "Аморес",
не жалел свиньи в помоях,
выходи на резкий свет,
сдай поэту свой стилет!