СПб для меня всегда был местом обитания заповедной российской богемы. Как на площади Ларго Аргентина в Риме, где на развалинах четырех древних храмов мелькают больше 400 кошек, живущих в святилищах, питерская богема смотрится загадочно...

«Сельское кладбище» — вариация на Грея-Жуковского. Василий Андреевич три раза «переводил» элегию Томаса Грея, написанную в 1751 г. Попытку 1801 г. («Вечерний колокол печально раздается...») Карамзин забраковал, но на следующий год...

Этот том вызван необходимостью взглянуть на себя из моих трех предыдущих книжек: «Днепровский Август» (1986), «Фигуры интуиции» (1989) и «Cyrillic Light» (1995). Первая книжка была адаптирована скорее редакторскими навыками...

Как-то после стэнфордских славистских семинаров я стал расспрашивать Вяч. Вс. Иванова о реальности выживания головы, отделенной от тела и сохраненной в специальной камере, поддерживающей ее функции — этот известный проект...

Матью Барни сделал «бархатную революцию» в актуальном изобразительном искусстве Запада. Его фильмы сложны для массового зрителя и некорректно элитарны для демократично настроенного искусствоведения. Имя Барни отвечает желанию...

Я увлекаюсь фотографией. Она в помощь моим словесным занятиям. От фотокамеры по случаю выходило множество зависимостей и двойных экспозиций. Например, однажды в гостях у Володи и Олеси Новиковых, на каком-то празднике с водкой...

Я вернулся из Хельсинки и Выборга, где работал в коллаборации с Лиизой Робертс (Liisa Roberts) в библиотеке Аалто. Я помогал ей в съемках фильма, замысел которого переплетался с образами творчества Гуго Алвара Генриха Аалто (1898-1976), гениального...

Я увидал мисс-фото в районном доме культуры со спины в контражуре, она опережала меня в коридоре по направлению к какому-то советскому фальшивому витражу. Тело ее двигалось гуттаперчево. Контур черных колгот лучился лимонной пылью.

Справедлива нынешняя самостийность Киева: не потому что это Украина, а потому что это другое, нежели Москва. В Киеве есть целенаправленные типы, мечтающие осуществить переезд в Москву, как Максимилиан Андреевич Поплавский из булгаковского...

Я размышлял о феномене приручения животных, в принципе, не объясненному ни логической мыслью, ни библейским преданием. Я насчитывал двенадцать прирученных животных: пчела, кошка, собака, свинья, овца, коза, осел, корова, лошадь, верблюд...