Это сочетание жаркой, избыточной южной речи и холодноватого Леонардовского расчета, выверенного стереоскопическими достижениями глаза в сочетании с научным инструментарием...

Я хочу написать о человеке, который жил среди нас, а сейчас в нас, и отличался, может быть, каким–то набором зашкаливаний, что, конечно, в итоге и определяет гения.

В 1990 году в аспирантуру моего университета, Стэнфорда, поступил Алексей Парщиков, которому тогда было 36 лет: мне посчастливилось читать ему курс по авангардной поэтике.

Даже беглый обзор литературной критики, появившейся за последние десять, а то и двадцать лет, доказывает, что Алексей Парщиков — один из самых непрочитанных, непонятых...