Стихи и поэмы. Проза. Переводы. Письма. О поэте. Фото и видео.

К публикации Михаила Бордуновского

Екатерина Дробязко
Екатерина Дробязко

У Алексея Парщикова всегда под рукой: в компьютере, на дисках, флешке, был файл, его он своевременно обновлял. Сборники стихотворений, эпистолярия, прозы, который он переносил из рукописей – в машинопись, из старого компьютера – в новый.

Коллаж из писем, эссе, расположенных в порядке, им созданном, подчиненных его выбору и логике, а также отдельных стихотворений, составил книгу «Кельнское время», показав творческое настроение Парщикова. Эту книгу, состояние его рабочего стола, мы собрали с прозаиком Андреем Левкиным – вышла она в 2019 году в издательстве «Новое литературное обозрение».

Парщиков, часто намеренно, не оставлял датировки, и можно только представлять, к какому периоду относятся те или иные стихи; по сборникам, от самого первого, «Днепровский август» – до последнего прижизненного, «Землетрясение в Бухте Цэ». Для подготовки книги "«Дирижабли», вышедшей в издательстве "«Время» в 2014 году, я сравнивала стихотворения в каждой из его книг. Иногда в "«теле» стиха было видоизменено буквально слово, и я указывала редакцию.

Михаил Бордуновский в своей публикации из архива Литинститута помогает восстановить хронологию.

Редактирование ранних стихов, а также писавшихся в актуальное время, – своеобразный авто-рерайт, эта работа поэта осталась не только в дигитальном виде. Блокноты Парщикова, где он постоянно вносил правки в сочиняемые на тот момент стихи – старые версии зачеркнуты большим косым крестом, и записывался финал – это его излюбленное обращение к аналогу, тактильные практики. Все это было так же своеобычно для него, как самому печатать фотографии и не использовать цифровые камеры и принтеры. Потому так интересно встретиться с его юными машинописными опусами, которые Михаил Бордуновский нам представляет своей колоссальной архивной работой.

Мы можем обратить внимание на то, что стихотворение «Статуи», написанное во время учебы, исчезло, а под таким же названием вышли совсем другие строки. Вот первое и второе стихотворения:

Статуи

Когда мы больны,
когда ангины скребут нас серебряной ложкой,
когда за окном медовая осень,
засыпая,
мы думаем о статуях.

Как фамильные сервизы, они расставлены по саду.
Одни – с вымытыми глазами без ресниц, под воображаемым дождём,
другие – с побитыми летательными аппаратами за плечами.

Математическая песенка!
Ваятель
напомнил тебя
пятью пальцами,
пятью пальцами.

Внешние статуи предполагают машину времени.
Ручные часы столбенеют и лопаются,
когда с камнем на шее мы выныриваем на пляж,
где кроме Гомера… ни одного завсегдатая.

Внутренне – это аккумуляторы Духа,
где токи,
как сумасшедшие,
как орбитальные спутники,
как телеги с ушами,
маются,
бесхозные.

Сдвинуться с места – эмбриональная мечта каждой фигуры.
С К О Р О
первый взмах будут нянчить каменные весы статуи Справедливости.

Как подводные валуны морочат себе голову несколько мгновений,
прежде чем упасть,
статуи,
стоящие в саду,
всю жизнь в мерцающей тревоге канатоходца,
пока мы спим,
пока мы больны,
пока ангины скребут нас серебряной ложкой.

(не позднее 1977 г.)

Статуи

Истуканы в саду на приколе,
как мужчина плюс вермут – пьяны,
и в рассыпанном комьями горле
арматуру щекочут вьюны.

Лишь неонка вспорхнёт на фасаде,
обращаясь к витрине мясной,
две развалины белые сзади
закрепятся зрачками за мной.

А строфа из стихотворения «Фото II» –

Как голый в колючках, ты резкостью сжат до упора,
швырни иголку через плечо – она распахнётся, как штора,
за нею – в размыве – развёртка и блеск пустыря,
надзор отстающего,
младшего бытия.

– превратились в знакомую уже «Фотографию к "Выбранному"», где изменена последняя строчка:

Как голый в колючках, ты резкостью сжат до упора,
швырни иголку через плечо – она распахнётся, как штора.
За нею – в размыве – развёртка и блеск пустыря,
откуда душа возвращается на запах нашатыря.

В своей работе Михаил Бордуновский обращает внимание на «Осень» и «Осень в Киеве» (также неопубликованные) и на вторую часть диптиха «Поэзия для старой девы», первая часть которого стала известным стихотворением «Степь» («Пряжкой хмельной стрельнёт Волноваха…»).

Не все стихотворения Алексей Парщиков брал с собой в будущее.

Илья Кутик на юбилейном вечере, посвященном 60-летию Парщикова на Новой сцене Александринки в 2014 году, рассказал о видении и энергии в его стихах и прочел одно из своих любимых ранних стихотворений поэта — «Вариация». Оно напечатано в сборнике «Выбранное» 1996 года, но не вошло ни в одну из последующих книг.

Вариация

Нас ли время обокрало
и, боясь своих примет,
соболями до Урала
заметает санный след?

Сколько ходиков со звоном
расстилает сеть путин, –
тёмен сонник тех законов:
мы – одни и я – один.

Еду, еду, крестит поле
дикий воздух питьевой,
цепкий месяц входит в долю -
грызть от тучи мозговой.

Всё смещается отныне.
Дух к обочине теснит.
Циферблаты вязнут в глине,
образуя семь орбит.

И на стрелках, как актриса,
сидя в позе заказной,
запредельная виллиса
вертит веер костяной.

Почему Парщикову не захотелось включить это стихотворение в свою обновляемую папку? Возможно, потому, что слишком обычен хорей, или он выбрал другие метрические изображения, пользовался иным инструментарием?

По кропотливой работе Бордуновского в архиве Литинститута мы видим стихотворения, которые экранизируют рост, развитие поэтики Парщикова, а это сейчас – отдельный род литературы.

Сейчас на сайте 0 пользователей и 369 гостей.
]]>
]]>
Контакты:
Екатерина Дробязко
Владимир Петрушин