мёртвый лежал я под сыктывкаром
тяжёлые вороны меня протыкали

лежал я на рельсах станции орша
из двух перспектив приближались гримёрши

Еж извлекает из неба корень — тёмный пророк.
Тело Себастиана на себя взволок.

Еж прошёл через сито — так разобщена
его множественная спина.

Здесь я отдыхаю после похода десятилетнего завоевательного
на пятачке чернозёма в обилии дательного и зевательного,

в небе складками молний трещат хрустальные флаги,
клубни картошки торчат из земли, словно локти из драки;

На море дача. Разлитая чача. Мяуча и хрюча,
цокая и громыхая (меняют баллон в гараже?
ёж и консервная банка? лопнула статуя?),
ночь козырнула ракетой и сетью цвета зелёнки
                                                           сграбастала воздух.