1.*

Согнутый, как коготь, он стоял,
травинку жуя, опираясь на посох. Озирал округу,
фильтруя высокогорья.
Внизу -
мотылёк-деревенька-голь,
пара боровов, и тошнит их грязью.
Правее - былинная битва,
и люди мычали без
анестезии.

Ответ унижает постановку вопроса.

Разнотравие сумасшествия
и ветер до пят. Медленная нежность,
как тень от ястреба, обнимает неровности поля.

Пыжься, нагуливай звук,
землемерша-линейка.
Солдаты гогочут во время перемирия. Ш ум
битв до изобретения огнестрельного оружия -
свёрл сраженье.
Наитие, ищи себя
в.

* В средневековой Руси были профессиональные бригады, занятые выбором места для построения храма. Обычно эти архитекторы содержались за счет мирских подаяний. Сны, частная жизнь и эпос факта - только разные голоса, предшествующие выбору героя. И силы для решения собираются по крупицам.

2.

Ему нравились змеи, а ей - мел
и торжественный кислород.
Лохматая, как афишная тумба.
Невостребованный жаргон председательницы
клуба брошенных жен.
Забудем.

3.

По лишайникам с шестью стариками
он волок инструменты
горами, где шоссе выпрашивает поворот.

Менялся ландшафт во снах радикально. *
Левый берег Днепра оказывался пологим. Мосты
дрожали на капризных скрепах капель
тумана - перелетая реку оптом,
потом - фотографировались взрывом.
Пейзаж не сходился с ответом.
Плюс добавились неизвестные острова,
из-за тысячелетий видимые едва.
Бесстрашно и глухо катились лодки.

Какое выбрать место, чтоб поставить храм?
Через тыщу лет там шептал спецхран.
Деревья стояли как вкопанные
в латунный
судорожный язык. И тьма общалась,
как асбест с асбестом.

Где выбрать место?

* Менялся ландшафт во снах радикально.
Города абсолютно другие во сне, чем на плане застройки.
На попа поставлены площади, перепутаны лобные места,
сон меняет шурупы, воды в реке-помойке,
уставясь на нас с последнего пласта.
Ячеист, как футбольные ворота,
с крошечными очами идиота.

Сон все запаковал, смешал key-board.
Зудя предгрозьем, как громоотвод,
лизнувший молнию, твой сон пырнул
лягушку, как рюкзак увеличительного лета,
всё перепаковал с остервенением клыкастым переплета.
Он напряжен, как состязание двух ослабевших юл.
Он звал тебя, когда в тебе тонул.

Есть карты невостребованных трасс
и город, вросший в транс мильонной переделки,
по-шлимановски он проветрил свой каркас
и на планшетке перебросил стрелки.
Ночь. Рюмки ободок дрожит, как твой браслет.
Трамвай в рапиде путь сучит, идя на нет.

Гора, дрожа, дважды замещает Курский вокзал.
Сны переименовывают объекты, которых нет.
Равнины тормозятся, засыпая под углом теннисного мяча, цепляющего сетку.
Снящиеся собаки не берут след...